Работал у нас на узле телефонистом Иванпетрович. Хваткий мужик, своего не упустит! Начальство его уважало и побаивалось. Слова поперёк никогда ему не скажет. Оно и понятно - видали бы вы, что в кроссировочных шкафах творилось. Все проводами опутано, в иных местах сплошные клубки да скрутки. Понять, откуда и куда какой провод идёт, кроме Иванпетровича, никто бы ни в жизнь не смог! А этот подойдёт, палец послюнявит, пощупает проводку, "Ой!" – скажет, и враз разберётся. Ибо знание!
Очень Иванпетрович этим своим знанием гордился. Гордился-гордился, а потом заболел да умер. И не стало на свете ни одного человека, который на нашем узле, взглянув на клубки с проводкой, да на скрутки, смог бы внятно объяснить, откуда и куда эта телефонная линия направлена.
Никто бы не смог. И Толик, новенький наш телефонист, которому всё это безобразие досталось, тоже, конечно, только руками развел. Но только молодой был Толик, пороху еще не нюхал и трудов не боялся. А потому в долгий ящик дело не откладывая, занес над клубками да скрутками свои кусачки с изоляцией...
Столпотворение началось, конечно. Как тогда шапки не полетели - позже скажу. Но только Толик на столпотворение внимания не обращал. Проводок к проводку - прозванивал, помечал, да в схемку заносил. Образовал настоящий порядок наш Толик. Вплоть до перехода на эти новые, цифровые штуки мы и проблем со связью не знали…
Кстати, в тот день, когда Толик свои кусачки с изоляцией над проводкой занес - у нас в стране революция случилась. Да не какая-нибудь невзаправдашняя революция, как сейчас принято, когда одни воришки другим место уступают, а самая настоящая, правильная Революция! Поэтому и шапки у нас на узле из-за Толькиной выходки не полетели. Не до нас уже было. Она ведь, Революция, если все по уму делать - еще та канитель. Но штука необходимая, ибо свежесть миру несет, да оздоровление. Так мне дедушка рассказывал.