Мощный шорох раздался в кроне дерева в нескольких метрах поодаль. Спустя мгновение огромные крылья со свистом разрезали воздух над моей головой и все стихло.

"Ох, что это только что было?.." - Едва опомнившись, подумал я, но пальцы уже привычно крутили колесо зума, чтобы проверить, резким ли получился снимок :)

- Молодой Каракара, падальщик. - Подсказал мне рейнджер на биваке спустя час. - Только что покушал. Nice shot!

Если несколько часов тому назад я разгуливал по балконам (слева на фото вверху) в одной футболке, то после заката фотографировать этот гигантский холодильник стометровой высоты оказалось возможным только облачившись в полный комплект зимней одежды. Но даже в ней ёжишься от холода, когда набегающий ветерок доносит с ледника тысячелетнюю стужу.

Сам ледяной зверь рычит, щелкает, грохочет... То и дело доносится звук рушащегося льда, а минут десять спустя приходит волна и бьёт друг о друга тяжелые льдины словно стекло.

Хрупкие пятачки цивилизации бывают вполне притягательны визуально, будучи обнаружены в масштабном и драматическом природном обрамлении. Они задают верное ощущение пространства и подчеркивают размах нерукотворной сцены.

Примерно так думал я, впотьмах шагая узкой тропой вверх по склону. Небо было плотно затянуто облаками, но я знал о полнолунии и надеялся на то, что суровая непредсказуемая погода этих мест таки побалует сюрпризами. Изредка оборачиваясь, я смотрел на огни хостерии Pehoe, приютившейся на островке в центре одноименного озера. На фоне могучих горных вершин под непоседливым своенравным небом «ревущих сороковых» этот кусочек цивилизации казался особенно хрупким и недолговечным. Как будто духи этих мест дали ему лишь временное добро.

Перебравшись накануне из парка Los Glaciares, который я нашел существенно более диким и нелюдимым, чем эти места, я немного осмелел. Помню, как там мне не давала покоя мысль о ночной встрече с пумой, обитающей здесь повсеместно. В одиночестве возвращаясь после заката солнца к палатке или уходя еще до рассвета, очень неуютно чувствуешь себя один на один с дикой и незнакомой тебе природой за пятнадцать тысяч километров от дома.

К чему это – ходить в неположенное время в опасном месте в одиночку? Извечный вопрос противникам сидеть в четырех стенах. Интерес, глупость, ген путешественника – вот предпосылки. Однако, голодную кошку весом под сто килограмм вряд ли заинтересуют эти аспекты. Помню, как первые дни засыпал в палатке - тревожно, будто ощущая себя страусом, отгородившимся от опасности тонким капроновым пологом. Через несколько дней стало проще, начала просыпаться «чуйка» - она подсказывала, где ходить, куда не лезть. Зрение становилось острее, обоняние чутче.. Но все же, выходя иной раз под скалы и чувствуя резкий запах звериной лежанки где-то в десятке метров над головой, я ёжился от страха и быстро, но без спешки, убирался прочь. На территории Torres del Paine мне показалось куда спокойнее. Ночью часто проглядывала луна, не более чем в двух километрах поблизости пролегала гравийка, иногда был слышен дальний звук проезжающего автомобиля или виден его пыльный шлейф. Где-то рядом точно были люди и это создавало ощущение, будто находишься на своей территории. Здесь я бывал на точках дольше обычного. Не раз и не два мне доводилось застать фантастически красивые метаморфозы природы уже после заката солнца, да и в целом ощущение большей безопасности этой части Патагонии в сравнении с предыдущей было как нельзя кстати: днем практически непрерывно лил дождь и погода менялась уже который день лишь под вечер. Накануне заката я пробирался на запримеченные места, где мог, развалившись на камнях с рюкзаком под спиной, наблюдать красочные атмосферные представления, коими широко известен этот край. Однако, на удалении пары километров от гравийки, на которой я оставлял машину и шел дальше тропами, я чувствовал спокойствие и безопасность ровно три дня. На четвертую ночь, как намек, что более расслабляться не стоит, меня ждала неожиданная встреча прямо на дороге. Это была встреча с пумой.

Погодные споты в окрестностях горы накануне публиковали неутешительные данные: ветер 38 узлов, облачность 98%. Это означало, что ближайшие дни будет лить как из ведра, да с этакими приятными шквальными порывами воды и ветра... Вполне типично для этих мест. Информацией поделились испанцы, пришедшие обороткой.

Я решил свернуть лагерь, по сухой тропе спустился в поселок и разместился в отеле. Однако, по привычке проснувшись в 4 утра, увидел звёзды за окном. Уже через полчаса я встречал этот нежно-розовый и чистый, столь редкий для этих мест рассвет, длившийся не более двух минут.

Вот уже стремительно растекалась по балкам вечерняя мгла. Бесноватый ветер гнал ее кулуарами, рвал в клочья и вдруг бросал, чтобы тотчас возникнуть в другом месте, но с той же целью. Дождь ненадолго прекратился и даже слабые краски заката проступили по верхам.

С заходом солнца становится совсем неприветливо. Спешишь убраться в свой лагерь - одинокую палатку в лесу. Засыпать в ней так странно. Будто находишься рядом с большой водой. Ветер всю ночь свирепствует в кронах деревьев, навязывая свой неуемный характер, рождая этот неутихающий шум, напоминающий звук волн. В нем едва ли можно расслышать, даже если пройдет поблизости крупный зверь.

Это все ветер - заронит в душу сомнение, а за сомнением тянется страх, рождая тревожные мысли, и вот уже чудится хруст под чьим-то осторожным, но нелегким шагом. И становится вдруг неуютно и жарко в тесном коконе спального мешка…

Вдоволь наигравшись со страхом, глубоким выдохом выдавливаешь его из груди. Знанием, что все - суета. Проваливаясь в сон, вспоминаешь мельком о расстоянии. 15 тысяч километров – ты еще не ставил палатку так далеко от дома.

В суровых краях Патагонии все живое ведет ежеминутную борьбу за существование. Помню, как снимал эту панораму под шквальными порывами ветра, привязав для устойчивости штатив репшнуром к выступу вулканической породы.

Ветви мощных скрюченных деревьев вряд ли можно согнуть, даже применив силу. Однако ветру это удается, и вот на снимке появляется эффект движения: кажется, что деревья вот вот схлестнутся в бою друг с другом. Хотя на самом деле они безобидные и лишь противостоят силам Природы..

Часто приходится слышать, какая не простая штука жизнь, что все так постно, однообразно, беспросветно. Что существование больше похоже на бесконечные блуждания по тёмным балкам да кулуарам под бесконечно моросящим дождем.

Эй, путник! Так что ты делаешь там, внизу? Где ты растратил эмоции и позабыл аромат странствий? Оглянись - вокруг тебя вершины возносятся вверх. За пределами привычного пространства есть другие миры! Разрушь унылое однообразие. Прочь с проторенной тропы. Уныние коварней жажды. Ничто не губит столь же неотвратимо, как Зона комфортного постоянства.

Иные пятачки цивилизации бывают вполне притягательны визуально, будучи помещены в масштабный и драматический природный экстерьер. Они задают верное ощущение пространства и подчеркивают размах нерукотворной сцены.

Примерно так думал я, впотьмах шагая узкой тропой вверх по склону. Небо было плотно затянуто облаками, но я знал о полнолунии и надеялся на то, что суровая непредсказуемая погода этих мест таки побалует сюрпризами. Изредка оборачиваясь, я смотрел на огни хостерии Pehoe, приютившейся на островке в центре одноименного озера. На фоне могучих горных вершин под непоседливым своенравным небом «ревущих сороковых» этот кусочек цивилизации казался особенно хрупким и недолговечным. Как будто духи этих мест дали ему лишь временное добро.

Перебравшись накануне из парка Los Glaciares, который я нашел существенно более диким и нелюдимым, чем эти места, я немного осмелел. Помню, как там мне не давала покоя мысль о ночной встрече с пумой, обитающей здесь повсеместно. В одиночестве возвращаясь после заката солнца к палатке или уходя еще до рассвета, очень неуютно чувствуешь себя один на один с дикой и незнакомой тебе природой за пятнадцать тысяч километров от дома.

К чему это – ходить в неположенное время в опасном месте в одиночку? Извечный вопрос противникам сидеть в четырех стенах. Интерес, глупость, ген путешественника – вот предпосылки. Однако, голодную кошку весом под сто килограмм вряд ли заинтересуют эти аспекты.

Помню, как первые дни засыпал в палатке - тревожно, будто ощущая себя страусом, отгородившимся от опасности тонким капроновым пологом. Через несколько дней стало проще, начала просыпаться «чуйка» - она подсказывала, где ходить, куда не лезть. Зрение становилось острее, обоняние чутче.. Но все же, выходя иной раз под скалы и чувствуя резкий запах звериной лежанки где-то в десятке метров над головой, я ёжился от страха и быстро, но без спешки, убирался прочь.

На территории Torres del Paine мне показалось куда спокойнее. Ночью часто проглядывала луна, не более чем в двух километрах поблизости пролегала гравийка, иногда был слышен дальний звук проезжающего автомобиля или виден его пыльный шлейф. Где-то рядом точно были люди и это создавало ощущение, будто находишься на своей территории. Здесь я бывал на точках дольше обычного. Не раз и не два мне доводилось застать фантастически красивые метаморфозы природы уже после заката солнца, да и в целом ощущение большей безопасности этой части Патагонии в сравнении с предыдущей было как нельзя кстати: днем практически непрерывно лил дождь и погода менялась уже который день лишь под вечер.

Накануне заката я пробирался на запримеченные места, где мог, развалившись на камнях с рюкзаком под спиной, наблюдать красочные атмосферные представления, коими широко известен этот край. Однако, на удалении пары километров от гравийки, на которой я оставлял машину и шел дальше тропами, я чувствовал спокойствие и безопасность ровно три дня. На четвертую ночь, как намек, что более расслабляться не стоит, меня ждала неожиданная встреча прямо на дороге. Это была встреча с пумой.

Форма этих скал напоминает мне хребет задремавшего ящера. Будто реликтовый зверь залёг в тысячелетних льдах, небрежно ткнув в землю каменной мордой. Уснул. В такт его неторопливому дыханию сменяются здесь времена года.

За окном беспросветно лил дождь и в ближайшие часы, а то и до самой ночи, небо не предвещало ничего хорошего. Комфортно разместившись в кресле арендованного авто, запаркованного в неприметном съезде с грунтовки, что протянулась на сотни километров через эти дикие места, под мерный звук барабанящего по металлу дождя я добросовестно пытался читать, однако страницы не клеились между собой. Они как будто были слишком далеки от моего теперешнего положения: книжный слог казался мне медленным, механистичным, безнадежно устаревшим, как и носившая его потрёпанная пожелтевшая бумага, взволнованная влажным климатом этих мест.

"Множеству книг не будет конца, и увлекаться ими - утомительно для плоти" - тысячу лет назад говаривал великий книжный ум. Определенно, он вещал эту истину на страницах очередного труда, и в этом обстоятельстве с долей иронии просматривалась еще одна жизненная коллизия, обилие которых до сих пор препятствует появлению исчерпывающе-корректного руководства "Как правильно жить".

Правильно жить - это так интуитивно, мимолетно. Попытайся выразить, и время, затраченное на описание правильности, в мгновение прольётся сквозь пальцы, а снаружи уже родится очередной - новый мир, но к нему точно так же случится не успеть подобрать нужных слов.

Днем ранее недалеко от моей стоянки я нашел это дерево. Оно задумчиво и своевольно властвовало над окружающей низкорослой флорой. Изломанное ветрами, обожженное пожарами, истерзанное стихиями. Непокорённое. Не раз я возвращался к нему и увлеченно читал в его мрачноватых, выбеленных изгибах скрученную в пружины волю и сокрушительную силу жизни. Будто передо мной был почтенный седовласый старец, не утративший стали мышц.

Здесь встречаются деревья твёрже камня. Закрепившись в породе сотни лет назад и получив мельчайший шанс выжить, они ведут ежесекундную борьбу за существование. По миллиметру в год тянут корни в расщелинах вулканической породы, разрывают в клочья тесный камень. Иные деревья куда сильнее многих людей. Однако, я вряд ли когда-нибудь встречу книгу с историями их жизни. И это хорошо.. По-настоящему интересные сюжеты можно найти лишь на страницах ненаписанных книг.

Удивительно, но в окрестностях деревушки El Chalten – треккинговой мекки национального парка Los Glaciares, над бесконечными ледовыми полями властвуют сразу две совершенно не похожие друг на друга вершины. Первую – Фицрой – я уже показывал, но вторая постоянно скрывалась под сенью тяжелых облаков несмотря на то, что расположена всего в четырех километрах западнее «Дымящей горы». Лишь спустя две недели мне удалось увидеть ее чистой.

Вторая вершина - легендарная Cerro Torre. Она является одной из самых труднодоступных в мире, и, определённо, находится в числе самых красивых. Высота этой горы (3102м) может показаться не особенно большой, если бы не относительная высота гранитного клыка, превышающая 1200м над уровнем ледника.

Техническая сложность лазания по отвесной гранитной стене сочетается с невероятно сложной и непредсказуемой погодой этих мест – здесь дуют сильнейшие ветра, сопровождаемые большими перепадами температур. На фотографии видно, какой благородный цвет в рассветных лучах придает этой горе снежная седина, покрывающая вершину, словно пудра. Так выглядят ледяные наморожения на поверхностях стен, достигающие десятков метров толщины. Их еще называют mushrooms, или ледяные «грибы», представляющие крайнюю опасность для восходителей.

Лионель Террай, впервые покоривший Фицрой в 1952 году, назвал Cerro Torre «Невозможной горой». История альпинизма ушедшего века полностью подтверждает его слова. Считается, что впервые на вершину Cerro Torre человек поднялся в 1959 году. Им был итальянский альпинист Чезаре Маэстри, однако техническая сложность заявленного маршрута и отсутствие фотографических доказательств вызвали сомнения в том, что вершина была покорена.

Чтобы подтвердить свои слова, Маэстри вернулся к подножию Cerro Torre в 1970 году в составе большой экспедиции. В течение двух месяцев работы на стене он с помощью бензинового компрессора забил в гранит около четырехсот шлямбурных крючьев, с помощью которых ему практически удалось добраться до вершины, но дорогу преградили "ледяные грибы". Маестри был вынужден отступить, но, спустившись, все же засчитал себе второе восхождение. Он аргументировал свою позицию тем, что «грибы не являются вершиной и когда-нибудь растают».

В феврале 2012 года американцы Хайден Кеннеди и Джейсон Крук прошли «компрессорный маршрут», не используя вбитые Маэстри крючья. На спуске с вершины они удалили более сотни шлямбуров, мотивируя свое решение тем, что «альпинизм должен быть чистым». Вернер Херцог снял о вершине Cerro Torre свой фильм «Каменный крик».

В наших широтах зима вступает в свои владения, а с противоположной стороны экватора все наоборот: здесь уверенно шагает лето.

Чтобы убедиться в этом, достаточно проделать не такой уж долгий путь длинной в пятнадцать тысяч километров. Благодаря регулярному авиационному сообщению, он вряд ли займёт дольше одного-двух дней.

Впрочем, шестьсот лет тому назад подобные путешествия были за гранью реальности, а весенний пейзаж побережья горного озера Архентино открывался разве что индейцу Теуэльче.. Просвещенная Европа не подозревала о существовании этих мест.

Рассказы об опасностях, таящихся в "Южном океане" были способны охладить пыл даже бывалого морского волка. В то время было принято считать, что Земля плоская, а наблюдения мореплавателей, противоречащие официальной теории, разбивались о железные аргументы ученых мужей: "Быть того не может, чтобы люди жили вверх ногами и вниз головами, а все вещи перевернуты и низ есть верх, а верх есть низ, деревья растут в другую сторону, а дождь, град и снег выпадают наоборот».

Сейчас многие туристы, без особого труда оказывающиеся в местах, (столь отдалённых) лишь посмеются над дремучестью средневековых научных авторитетов... Но я не буду! Всё-таки фотографировать вверх ногами и вниз головой - не очень удобно. Не могу привыкнуть :)

Встань и иди! – подсказывало чистое рассветное небо снаружи. А ведь накануне не было и намёка, что непроницаемые свинцовые облака расступятся.. В такие моменты испытываешь смешанное чувство – невыспавшийся организм, не успевший восстановиться после маршрутов предыдущих дней, настойчиво советует застегнуть полог палатки изнутри :) А спальник – ммм, он такой уютный и тёплый, что, кажется, его невозможно покинуть! Теперь-то я знаю, что сложная погода этих мест случается в том числе для того, чтобы турист мог отдохнуть. Иначе он рискует свалиться с ног от усталости прямо на тропе, не в силах оторвать взгляд от величественных пейзажей Патагонии.

Туристу подавай приключений! И вновь рюкзак привычно ложится на плечи, и остаются за спиной очередные километры горных троп.

У подножия иглоподобных башен Torres del Paine можно перевести дух после длительного пути. Почти весь маршрут пролегает в кулуаре и эти отвесные гранитные зубцы километровой высоты получается увидеть только преодолев заключительные метры подъема. На фотографии виден террикон, образованный отступившим ледником. Слева в породе завис валун размером с грузовик. Ледник переносил такие камни и сбрасывал в гигантский отвал, карабкаясь по которому несколько финальных сотен метров вверх, вдруг достигаешь перегиба, за которым так ловко прячется этот масштабный инопланетный пейзаж.

Поговорим немного о фауне Патагонии. Тук-тук-тук! Королевский магелланов дятел. Осознавая свою августейшую избранность среди прочих дятлов, эта особь с необыкновенным исступлением дырявит лес, нарезая дупла по нескольку штук в одном стволе. Когда королевский магелланов дятел долбит дерево с частотой не менее трёхсот герц, от одного этого вида у зрителя может закружиться голова. Если дятел замолк и не долбит, значит, он осматривается, ищет новое дерево. Тук-тук-тук!

Патагония – край чрезвычайно капризной погоды, поэтому при планировании путешествия стоит уделить этому вопросу основное внимание. Окрестностям Анд характерна плотная облачность, 80% времени полностью скрывающая основные горные доминанты этих мест. Увидеть чистыми вершины Fitzroy, Torre, Cuernos, скалы Torres в течение 1-2 недельной поездки можно при определенном везении, но нужно внимательно колдовать над прогнозами. Местные жители смотрят погоду на windguru.cz, анализируя данные с ближайших погодных спотов.

Безусловно, здесь можно отправляться в треккинговые маршруты даже в условиях плотной облачности – интересной фактуры более чем достаточно. Но более правильным будет ориентироваться на погодные окна, которые могут длиться от полудня до нескольких дней. В часы, когда погода меняется и проясняется небо, можно увидеть этот край особенно красивым. Облака редеют и суровые патагонские вершины открываются взору. В весенние месяцы эта картина дополняется цветущими травами и деревьями, а осенью склоны пестрят оранжевым и ярко-красным. В рассветные часы или во время заката лёгкая облачность на небе добавит красок.

За пять прошедших дней исходил в окрестностях все тропы, но гора не показалась. Вновь шагать потемну до лагеря, где несколько часов сна и ранний подъем. Под непроницаемыми свинцовыми облаками к вечеру часто становится неуютно. Который день солнце садится по ту сторону хребта, но ни единой краски не пробивается сквозь тяжелое небо. В сумерках неумолимо гаснет свет, да прибавляет оборотов ветер. Суровый патагонский ветер не особенно деликатен и днем, но после захода солнца он буквально срывается с цепей: свирепствует в долинах, сбивает с ног, пробирается сквозь молнии и застёжки, похищая остатки драгоценного тепла.

По ту сторону кулуара, где лес укрыл скалы, находится мой лагерь. Громко сказано:) Одинокая палатка под сенью искорёженных ветром деревьев. Можно найти по gps, либо наобум выхватить в темноте фонарем яркий тент. Безумно прекрасное, уникальное место для исследования одиночества…

На вершине холма сейчас, после заката, ловить нечего, но я все же поднимаюсь сюда из любопытства. Набрать сотню метров высоты означает согреться. Иду в фарватере крупных деревьев и камней.

Наверху, в убежище из валунов, скину рюкзак и прильну спиной на массивную гранитную твердь. Очередной порыв ветра ударит по ветвям, взбаламутит листву, через мгновение растворясь вдалеке. А голова лёгкая, ясная. Могучие и чистые природные энергии этих мест без труда проникают во все закоулки сознания.

Внезапно неведомая сила потянет в сторону свинцовое покрывало, распахивая небо догорающим закатным краскам, и Дымящая гора на минуту проступит вдруг в облаках, милостиво приоткрывая свой монументальный лик.

Ледник Перито Морено - один из трёх неотступающих ледников Патагонии. Стена льда высотой, в среднем, около 60 метров. Несмотря на статичную композицию снимка, кое-что все же выдаёт суровый нрав этого дремлющего ледяного зверя.

Белая дымка у подножия ледника - водяная взвесь, поднявшаяся в воздух после того, как многотонная глыба льда откололась и рухнула в воду озера Архентино. Похожий на раскаты грома грохот на десяток километров оповестил об этом окрестности природного парка Лос-Гласиарес.

Через пару минут вода у берегов вскипит, плавающие льдины будут вздыматься вверх более чем на метр и сталкиваться с громким стеклянным звуком, а точку съемки захлестнет волной. О том, что это уже происходило неоднократно, говорит вода на переднем плане. Самое время уносить ноги!

Среди ночи я вероломно забрался на чью-то территорию. Ехать по серпантину девяносто километров до города решительно не было сил. Закат на леднике я встречал в одиночестве - свет был тёплым и нежным, и место, как бы его назвали иностранцы - "spectacular". Часы пролетели незаметно.